Мы много говорим о вреде гмо, о загрязнении продуктов питания химическими веществами и даже пытаемся с этим как-то справляться, но существует еще одна невидимая опасность, которая касается всех без исключения жителей земли, – это микотоксины. Для того чтобы разобраться с этой проблемой, мы решили поговорить с известным экспертом, автором многочисленных публикаций, руководителем лаборатории токсиногенных микроорганизмов и безопасности сельскохозяйственной продукции ВНИИБЗР, кандидатом биологических наук, старшим научным сотрудником, заслуженным деятелем науки Кубани Олегом Александровичем Монастырским.
– Олег Александрович, 8 июля в Риме международный орган по стандартам на пищевые продукты Кодекс Алиментариус утвердил новые правила безопасности для пищевых продуктов, включая стандарты на фрукты, овощи, рыбу и рыбную продукцию, а также корма для животных с целью защиты здоровья потребителей во всем мире. Среди других мер, отраженных в Кодексе, – нормы по предотвращению попадания и снижению содержания канцерогенного вещества охратоксина. А как у нас в России обстоят дела с загрязнением сельскохозяйственной продукции микотоксинами?
– В России распространены, в основном, четыре вида токсинообразующих грибов. Доминирующими являются фузарии видов Fusariumgramineaurum, Fusariummoniliforme и Fusariumsporotrichiella. Фузариозом заражено практически 90 % всех исследованных образцов зерна.
Следующие по распространенности – это грибы аспергиллы, которые вырабатывают афлотоксины. Аспергиллами заражено примерно 60 % исследованных образцов зерновых – это пшеница, кукуруза и, в меньшей степени, ячмень. Третий токсинообразующий гриб – это альтернария. Альтернариозом заражено практически все зерно.
Причем, альтернария заражает все без исключения сельскохозяйственные культуры. Она выделяет два токсина, которые у нас, к сожалению, не гостированы (не включены в СанПИН) – это тенуазоновая кислота и альтернариолы. Следующим широко распространенным видом грибков, заражающих зерно, плодовые и овощные культуры, являются пенициллы. Они тоже образуют несколько токсинов, это пеницилловая кислота и охратоксин А, который является наиболее опасным токсином для здоровья человека и животных. И, наконец, последний гриб, которому раньше уделяли мало внимания, – мукор. Это всем нам известная черная плесень, которая часто появляется на хлебе. Оказалось, что сейчас появились очень токсиногенные расы мукора, которые вырабатывают смертельно опасные токсины. Причем, эти токсины в наши СанПИНы не включены. В то время, как мукором заражено 100 % зерна. Это очень опасный гриб, который быстро эволюционирует, а его токсиногенность нарастает с угрожающей скоростью.
– Как же так получилось, что микотоксины стали реальной угрозой для жизни и здоровья людей, причем, в глобальном масштабе?
– Основной тенденцией существования токсинообразующих грибов в агроценозах является постоянное повышение их токсиногенности, которое обусловлено двумя причинами.
Первая – это применение пестицидов – чем больше мы применяем химические препараты, тем устойчивее и токсичнее становятся расы грибов. Ведь у гриба, как у живого организма, есть одно оружие защиты – токсины. Он воспринимает воздействие химического пестицида, как нападение. И реагирует на него увеличением выработки токсинов. Второе, растет устойчивость к препаратам, то есть нужно постоянно повышать их дозы, а это путь в никуда.
– Вы опубликовали ряд статей, где пишите о том, что у нас есть серьезные проблемы с хранением зерна. Это наше слабое звено?
– Безусловно, мы знаем, что грибы наибольшую опасность представляют в основном на зерновых культурах. Но особенно опасно, когда они поражают хранящееся зерно. В России вообще не проводится мониторинг хранящегося зерна на загрязнение токсинами. Причем, сельхозпроизводители пока уделяют этой проблеме мало внимания. В стране всего два современных элеватора, амортизация остальных достигает 75 %. И хранение зерна у нас происходит либо в приспособленных помещениях, либо в зернохранилищах амбарного типа, где обеспечить био-безопасность, практически, невозможно. Все об этой проблеме знают, но ничего не предпринимается.
– Чем это нам может грозить?
– В долгосрочной перспективе это может грозить, с одной стороны – нарастанием пораженности зерна токсинообразующими видами грибов, понижением его биологической полноценности и безопасности для человека и животных. То есть это будет сказываться на здоровье людей и, особенно, детей. Потому что хлеб дает нам 75 % всех белков и 80 % всех потребляемых углеводов, а токсины при кулинарной технологической обработке никуда из готового продукта не исчезают.
– Многие страны серьезно относятся к проблеме загрязнения зерна микотоксинами. А мы постоянно декларируем повышении зернового экспорта. Это как-то может на нем сказаться?
– При экспорте зерна возникает интересная ситуация. За рубежом загрязнение зерна микотоксинами ранее имело незначительное коммерческое значение. И даже сейчас экспортируемое зерно проверяется на микотоксины только по требованию заказчика. Однако многие страны сегодня очень строго следят за пораженностью зерна фузариозом и аспергиллезом. Например, Китай тщательно проверяет экспортные партии. Но тут появляется некий фактор. Мы продаем зерно в Египет, Турцию, Пакистан, Саудовскую Аравию, то есть в те страны, где, в основном, не производится дрожжевой хлеб. А заражение токсинообразующими грибами и загрязнение микотоксинами особенно опасно при приготовлении дрожжевого хлеба, когда замедляются и искажаются процессы брожения, идет ненормальный процесс ферментации и, таким образом, возникает некачественная хлебопродукция. Что интересно, я работаю в институте уже 40 лет, и ни разу нам не принесли хлеб на анализ на наличие токсинов.
– Есть мнение, что минимизировать вред от содержащихся в пищевых продуктах микотоксинов, можно с помощью определенных биопрепаратов, тех же пробиотиков. Так ли это?
– Пробиотики – это биологические препараты, которые мы разрабатываем. Они создаются на основе живых микроорганизмов, бактерий. Наиболее часто используемые в этих целях –лактобактерии, грибы стрептомицеты, триходерма и бацилус субтилус (Bacillus subtilis). К пробиотикам относят вещества, которые благоприятно влияют на биохимические и биофизические процессы в организме. Мы создали 4 биопрепарата, которые эффективны в профилактике микотоксикозов у животных, и запатентовали их, но вот денег на их регистрацию нет, потому что регистрация 1 биопрепарата стоит 1,5 млн рублей.
– Как вы относитесь к экоземледелию?
– Часто путают две совершенно разные вещи – получение экологической чистой продукции и органическое земледелие. Экологически чистые продукты – это продукты, не содержащие регламентируемых токсических веществ выше максимально допустимого уровня. Их можно получить и у себя на огороде, и в промышленном сельском хозяйстве. Их производство проще. Если четко соблюдать нормы внесения удобрений, время обработки, применять допустимые препараты, можно создать экологичный продукт с наличием токсичных веществ, но в допустимых концентрациях. И есть органическое земледелие, где производство крайне сложно. Здесь масса правил. Например, наличие почв, на которых минимум за три года до начала выращивания на них органической продукции, не использовались никакие химические удобрения или СЗР, то есть абсолютно чистые. Полностью исключено их использование и при производстве сельскохозяйственной продукции. В качестве удобрения можно использовать только специально подготовленный навоз, который тоже должен проходить проверку на биобезопасность. А в качестве СЗР можно применять только биотехнологии и биопрепараты. По моему мнению, реальных хозяйств по производству органических продуктов у нас нет, поскольку в России нет регламентов, регулирующих само понятие «органическое земледелие». И те люди, которые утверждают, что занимаются биоземледелием, лукавят. Надо быть скромнее, сегодня в России можно утверждать лишь о производстве экологически чистой продукции.
– Учитывая все вышесказанное, как Вы думаете, могут ли биотехнологии спасти наше сельское хозяйство?
– Да, применение биотехнологий может стать реальным инструментом для развития нашей аграрной отрасли. Если совершенствовать технологии биологической защиты, использовать биопрепараты, многие проблемы удастся решить. Ведь биопрепараты обладают очень мощным действием. Причем, они работают просто – захватывают территории и не дают развиваться патогенам, либо убивают их природными антибиотиками. Но, стоит отметить, что полного счастья не бывает. Например, оказалось, что биопрепараты сортоспецифичны.
Одни сорта сельскохозяйственных растений на препараты реагируют хорошо, и на них препараты отлично работают, а на других – могут угнетать растения. Так что это – не панацея.
В природе так не бывает, нужен индивидуальный подход и, желательно, прецизионное земледелие.
Олег Александрович всегда заканчивает свои статьи одной и той же фразой – «это уже дело государственной политики». Он уверен, что государство в вопросе пищевой безопасности должно играть главную роль. Нужна четкая политика в области биологизации сельскохозяйственного производства, хранения и реализации продукции растениеводства и животноводства Необходимо развивать свои производства и технологии, чтобы нам не пришлось их покупать за границей, ведь у нас есть прекрасные отечественные наработки в этой области, которые способны защитить зерно на всех стадиях производства и реализации.
Они все прекрасно работают. Государство должно принять меры для упрощения регистрации биопрепаратов, начать целевое финансирование разработки и испытаний средств биологической защиты растений и животных. И, наконец, повернуться лицом к российским ученым. Мне, например, было очень странно услышать, что Олег Александрович получает зарплату в 15 тысяч рублей. Стоит ли вообще говорить об инновационном развитии нашего сельского хозяйства и о производстве качественной и безопасной пищевой продукции?
Текст: Евгения Шутько
Газета "Аграрная Кубань"
20 августа 2013 г.