виноград и вино

Основными темами обсуждения звездного состава экспертов стали вопросы, не без основания, волнующие всех россиян и особенно кубанцев, где на уникальной территории располагается крупнейший виноградник страны. Участники попытались рассмотреть российский рынок вина в новых условиях ВТО. Были затронуты основы законодательства, а именно был поднят вопрос – нужен ли нам закон «О винограде и вине», аналогичный европейскому, и равны ли условия конкуренции наших виноделов с мировыми. Была затронута тема – где проходит граница между качественным и некачественным вином, и можно ли считать вино пищевым продуктом? Так или иначе, цели были поставлены, и острая дискуссия состоялась.

Нужен ли нам закон о вине?

Виктор Семенов: «У меня есть виноградник во Франции в Провансе. Я могу сравнивать, что происходит в области законодательства там и у нас. Закон о вине во Франции есть, и по мнению французов, – очень жесткий. Если спросить любого французского производителя, нравится ли ему этот закон, то можно услышать массу нареканий. Но все виноделы в один голос утверждают, что этот закон им жизненно необходим. При всех его условиях и ограничениях, без него работа винодела во Франции немыслима. Причем, там четко разделяются вино и крепкие напитки. Для них – это совершенно разные вещи. У нас же все производители алкогольной продукции находятся в одинаковых условиях и регулируются одним законом. Это абсурд. Для каждого винодела во Франции очень важно попасть в категорию производителя вина из собственного винограда. Эти предприятия пользуются колоссальными льготами, в том числе и экономическими. Их всего 788 на всю страну. Потому что, как только виноделы начинают использовать другое сырье – они попадают в категорию промышленного производства, а там условия более жесткие».

Александр Починок: «Если бы французы попробовали поработать у нас, они бы быстро поняли, что значит настоящие трудности. Закон на самом деле нужен. Во-первых, из-за налоговой составляющей, во-вторых, чтобы снять бездумное регулирование, которое убивает отечественное виноделие. В-третьих, необходимо закрепить меры поддержки, которые необходимы отрасли. И, наконец, пора законодательно определить, что такое вино в России».

Олег Толмачев: «История диалога о необходимости принятия отдельного закона «О винограде и вине» началась буквально сразу, после того как в 1995 году был принят закон N 171-ФЗ «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции и об ограничении потребления (распития) алкогольной продукции», который сегодня стал еще более сложным и запутанным. Мы все прекрасно осознаем, что этот закон приводит к стагнации винодельческой отрасли. И если мы видим на Кубани ее некоторое развитие, то это не благодаря этому закону, а вопреки ему. Все наши успехи стали возможны только с помощью энтузиастов, инвесторов, которые вкладывают огромные деньги, не до конца понимая, что они делают. Потом, ступив на это административное поле, понимают, как все непросто. Многие иностранные компании, которые пытались здесь работать, даже не смогли просто организоваться. Мы общались с европейскими коллегами, они не понимают наши правовые нормы.

Например, получение лицензии там не стоит, практически, ничего, работать приходится в жестких рамках, но в достаточно понятных и обоснованных условиях. У нас и получение лицензии мучительный процесс, и работа в нашем правовом поле неимоверно сложна. Мы имели уже 7 редакций закона «О винограде и вине». Он дважды вносился в ГД РФ, но нам постоянно отказывают с мотивировкой, что вино все равно алкогольный продукт, и другой закон не нужен. Предлагают внести какие-то коррективы в 171 ФЗ. В целом, проблема заключается в том, что сегодня постоянно меняются службы, налоговые структуры. Ими руководят люди далекие от виноделия. Ужесточаются требования РАР, где тоже не совсем понимают эту проблему, не знают, что такое виноградное вино и как оно отличается от спирта и пива. То есть в настоящий момент у них складывается ощущение, что закон «О винограде и вине» не нужен, достаточно поправить существующий. Как промежуточный этап, с этим можно согласиться. Но в долгосрочной перспективе закон «О винограде и вине» необходим.

На настоящей же стадии нужно приложить все усилия для того, чтобы получить изменения в существующем законе, отражающие специфику производства вина. И продолжать действовать на долгосрочную перспективу принятия единого закона «О винограде и вине». Может быть это будет актуально через год, может позже. Виноделам нужно объединиться, выработать для себя правила, написать и озвучить правильную концепцию закона».

Леонид Попович: «Первый закон о вине в России был принят в 1914 году, на 20 лет раньше, чем во Франции. Писали его специалисты царского правительства, и сегодня, если его немного модернизировать, это будет как раз тот самый закон, который нужен отрасли. Первая редакция современного закона «О винограде и вине», заказанная и оплаченная министерством сельского хозяйства, обсуждалась на заседании научно-технического Совета в Новочеркасском НИИ виноградарства и виноделия в 1994 году. С тех пор вся история жизни отрасли виноделия показывает, что этот закон нужен, и мы боремся за него. Но почему тогда его до сих пор нет? На самом деле отношение к вину у людей, живущих и работающих внутри МКАД таково, что они искренне считают, что у них в Москве хватает и импортного вина, а если там, на юге какой-то страны, которая находится за МКАД, делают какой-то интересный продукт, пусть делают, привезут – попробуем. И практически 20 лет ушли на то, чтобы попробовать разрушить этот стереотип. Сегодня он покачнулся. Но впереди борьба за умы законодателей».

Татьяна Гугучкина: «Я считаю, что закон о вине необходим, потому что он упорядочивает отношения между производителями сырья и конечного продукта – виноградарями и виноделами. В результате принятия этого закона выиграют обе стороны, которые будут работать на один интерес – получение качественного продукта. Это вопрос, который я очень хорошо знаю, потому что много лет работаю в испытательной лаборатории по контролю качества винодельческой продукции. Сейчас дела обстоят так – виноградари работают на свой интерес, чтобы получить больший урожай, виноделы стараются из этого винограда сделать продукцию, но общего знаменателя нет. Поэтому закон нужен еще и для получения общего результата – повышения качества вина».

Николай Пинчук: «Расширю вопрос – почему нужен закон и почему его нет? Он нужен, потому что себестоимость производства водки очень низкая, а налоговая составляющая большая – примерно, 80%. Поэтому закон о водке или закон 171 ФЗ, как мы его называем, предусматривает контроль всей цепочки от производителя до потребителя, чтобы государство могло свой налог получить в полном объеме. А у нас, виноделов, себестоимость продукции очень высокая, а составляющая налога незначительная. Но нас контролируют аналогично – от начала производства и до выхода конечного продукта, и мы находимся в аналогичных условиях – ЕГАИС, счетчики и другие параметры, все это в разы увеличивает себестоимость. В итоге, в этой системе выгоднее производить не вино, а винный напиток, куда можно добавить все, что угодно и не надо использовать виноград. И все будут довольны, естественно, кроме потребителя. Возникает вопрос, кому нужен такой закон? Как ни парадоксально, он, в первую очередь, нужен государству, хотя оно и декларирует, что мы хотим быть цивилизованной страной и радеет за внедрение культуры винопития. А все это приводит к тому, что пользуясь моментом, в Россию хлынул весь фальсификат. Из-за строгих законов о вине в Европе у виноделов остаются остатки, которые они не имеют право реализовать на внутреннем рынке, все это идет сюда. В итоге наш потребитель, стремясь по наказу государства стать цивилизованным, начинает пробовать это вино. А разобраться, где вино, а где винный напиток, он пока не может. Он пробует и говорит: весь мир – глупцы, пьют всякую гадость, пойду лучше водочки выпью, чем достигается прямо противоположный результат: вместо культуры винопития, мы получаем банальный алкоголизм. В свою очередь мы, виноделы, находясь в такой путаной ситуации, сами организовываем людей, которые производят вино из винограда, выращенного в России, и сами себе пытаемся установить правила.

Мы просим государство отдать нам часть полномочий для того, чтобы, прописав эти регламенты, мы могли требовать от наших членов неукоснительного их соблюдения уже по закону о СРО. Но государство нам это право не дает. И понятно почему – для того, чтобы управлять, для того, чтобы делать свой бизнес на бизнесе. А мы просто хотим быть крестьянами и кормиться от земли, как это происходит во всем мире. Мы хотим делать нормальный сельскохозяйственный продукт. Пусть он, выходя на рынок, становится алкогольным продуктом, но и мы должны иметь определенный статус. А если государство желает контролировать потребление гражданами алкоголя, пусть оно контролирует это на рынке и позволит производителям вина решать свои проблемы самостоятельно. И мы сможем обеспечить качество и привить потребителю культуру употребления вина».

Каким должен быть закон о винограде и вине?

Виктор Семенов: «На самом деле вино – это не просто продукт. И если нация вышла на какой-то уровень развития, она должна иметь свое вино и поддерживать тех, кто готов окунуться в эту непредсказуемую среду и тяжелую работу. Выращивание винограда и производство вина – это искусство. Хотелось бы не просто создать закон, который нас будет где-то жестко ограничивать, а создать реальный инструмент помощи тем, кто выращивает виноград и производит натуральное вино. Нужен закон, который бы четко определял регион производства, должны быть созданы национальные терруары, он должен регулировать сортовой состав виноградников и все это только на научной основе. Его правоприменение должно быть адекватным. И обязательно учитывать вопросы СРО. Организациям виноделов нужно всерьез брать этот вопрос в свои руки, потому что чиновники все нюансы учесть просто не смогут».

Александр Починок: «У меня настроение полярное. С одной стороны - хорошее, с другой – плохое. Меня радует то, что происходит – действительно поднимаются очень интересные молодые хозяйства, которые выпускают оригинальное вино, улучшаются наши мастодонты, крупные заводы, поднимается общий уровень качества производимой продукции. Это – факт. Минусы – выставка намного грустнее, чем она была еще в прошлом году. В отрасли упали объемы продаж и производства.

И путь ее развития явно ведет в тупик. Но со вступлением в ВТО нам придется конкурировать со всем миром. И я очень недоволен тем, что делает правительство и Союз виноградарей и виноделов России, недоволен скоростью работы СРО. Надо быть настойчивее и оперативнее. Действие первое – нужно окончательно отделить вино от не вина. Напомню, 29 сентября прошлого года у нас появился национальный стандарт по вину. Это уже шаг вперед. В законе надо окончательно, исходя из этого стандарта, решить этот вопрос. Нужно, чтобы мы поняли, что вино – это продукт, который производиться в определенных условиях по определенной технологии из определенных материалов, чтобы мы четко усвоили, что такое районированный продукт. У нас появляются зачатки классификации, появились карты винных районов, хотя и очень условные. Нужно внимательно смотреть на терруары. Не исключено, что придется запрещать производство и выращивание целого ряда сортов винограда, давать довольно узкие сортовые списки по терруарам.

Но пока это делать нельзя, потому, что рынок слабый и, вводя такие жесткие условия, мы можем уничтожить огромное количество хозяйств. Нужно объединять виноделов по этим четко выделенным районам, договариваться, что там будет.

Стараться выращивать и поддерживать свои аборигенные сорта винограда, где это возможно. Если мы посмотрим на производство винограда, ввоз виноматериалов и выработку вина, то увидим очень большую дельту для продукции, сделанной не известно из чего. Поэтому важно четко определить, что такое вино, тогда все остальное на территории России правом называться вином обладать не будет, и продавать такой продукт будет нельзя. Следующий этап – как только мы определимся, что такое вино, мы можем переходить к правильному налогообложению. Наше государство исходит из того, что вино – это продукт, содержащий спирт и все. Но на самом деле, налоги имеют не только фискальную функцию. Они играют и стимулирующую роль. Если мы знаем, что такое вино, мы можем применить этот фактор и намеренно, как это делается во многих странах, акцизировать те сектора рынка, которые ничего стране не приносят, ограничить производство алкоголя, который реально вреден и в то же время создать сносные условия для нормального винного производства. Таким образом, мы сможем изменить ставки и подходы к определению акцизов.

Дальше, рассмотрим федеральные программы. Так получается, что они у нас возникают периодически, но, в целом не работают, потому что нет жесткости определений в самом законодательстве. Нет обязательств государства по стимулированию винной отрасли, а ее стимулировать надо. Это касается и страхования, и субсидий, и налогов.

Этот закон должен окончательно изменить ситуацию. И дело даже не в правоприменение, нужен закон прямого действия, в который придется вбивать жесткие запреты на огромную часть деятельности. Сегодня крупные предприятия как-то пытаются справиться с регулирующим объемом, хотя он и для них запредельный, и рассчитан на ситуацию – «не пущать» любой ценой. Но я не представляю, как нормальный гаражист может соблюдать все эти условия. Это немыслимо, просто дико удорожает производство. Еще одна задача – пропаганда. В России растет средний класс. Это потенциальные покупатели вина, но эти люди совершенно не понимают, что такое вино. Их не учили, они, приходя в магазины, покупают то, что там стоит на полках и популярности вину такое обстоятельство не добавляет. Кроме того, нужно окончательно выделить в законе права СРО для того, чтобы отобрать у чиновников возможность вмешаться во внутреннее регулирование отрасли. Поверьте, виноделы здесь справятся жестче, чем государство. Чиновник может измерять буквы на этикетке, а СРО будет копаться в сути».

Олег Толмачев: «Каждый винодел постоянно сталкивается с административными барьерами. Других проблем, практически, нет. И когда мы говорим о законе, первое, что должно быть – здравый смысл. Если европейские законы делаются под конечного потребителя и для того, чтобы установить правила игры, которые позволят производителям выпускать качественный продукт, то для чего у нас они принимаются, я сказать затрудняюсь. Потому что само вино в наших законах находится на последнем месте, на первом месте – лицензирование, контроль и другие непонятные требования. Поэтому, принимая отдельный закон «О винограде и вине», мы не можем усложнить жизнь виноделов. Вся регуляция должна быть упрощена. А концепцию закона пусть предложат СРО или другие профессиональные объединения виноделов, которые знают специфику отрасли изнутри. Чиновникам нужно оставить только те функции, которые общественные организации не смогут выполнить сами. Новая концепция закона должна быть написана грамотными юристами. Мы уже сталкивались с ситуациями, когда регулятор, не желая его принимать, ломает проект на запятых. Еще, по моему мнению, закон должен создавать условия для нормального существования крестьян, нормального существования творческого виноделия, как это принято во всем мире, где любой человек, имея знания и желание, взяв 5-10 гектаров земли в состоянии построить бизнес, вырастить виноград и сделать вино. Чтобы, в конечном счете, в бутылке вина, которую потребитель увидел на полке, было очень мало составляющих – только труд и вдохновение его создателей. Я искренне желаю, чтобы все земли, пригодные для виноградарства в Краснодарском крае и России, были заняты прекрасными виноградниками. Наши люди способны производить прекрасные вина, для этого даже деньги не особо нужны, а свободное предпринимательство и комфортные условия позволят сотворить чудо, и российское виноделие займет свое достойное место в мире».

Леонид Попович: «Закон о вине сегодня мне видится простым и коротким. Хотя, конечно, хотелось, чтобы там были прописаны все нормы. Но мы хотим, чтобы эти нормы идеально работали. Имея опыт работы, наверное, с восемью редакциями закона «О винограде и вине» у меня создается ощущение, что идеальный вариант мы создать не сможем. И в подтверждение этого приведу опыт трех стран – Молдавии, Грузии и Украины, которые приняли такой закон 10 лет назад. И если мы посмотрим их тексты сегодня, то увидим, что от первоначальных редакций осталось 10-15%. И это естественно, потому что законы живут и развиваются. Наш закон необходимо писать так, чтобы он не повредил работе существующих предприятий и одновременно создал условия для появления новых производств. Он может стать реальным инструментом для развития отрасли».

Как отделить вино от не вина?

Татьяна Гугучкина: «Меня очень волнует качество нашего вина, потому что осталось чуть более 200 дней до Олимпиады, и мы вступили в ВТО. В результате наше вино должно соответствовать мировым стандартам качества. Но на самом деле получается иначе – забраковка вина составляет 25 %. Многие заводы продолжают выпускать некачественную продукцию, забраковка идет по физико-химическим показателям, которые нормируются ГОСТом, по органолептическим показателям, по маркировке. И здесь большую роль играет наш институт, который имеет огромный потенциал и оказывает научную помощь всем винодельческим предприятиям. Кто бы к нам не обратился, мы всегда окажем помощь и в области контроля качества, и в области сертификации, и в области научных исследований. Мы также готовим специалистов, которые умеют работать на приборах, могут произвести органо-лептическую оценку вина. Сегодня требуется дополнительный контроль по синтетическим красителям, ароматизаторам, то есть тем веществам, которые не должны присутствовать в вине.

По синтетическим красителям процент забраковки – 7%, также и по ароматизаторам. Некоторые красители, которые не определяются ГОСТами, уже невозможно идентифицировать, то есть пошла волна новых веществ, на которые нет методик определения.

Это все очень серьезно». Как всегда, выслушав авторитетные мнения экспертов, наши виноделы сделали и собственные выводы, которые озвучила Елена Денисова, представитель предприятия Chateau le Grand Vostock («Шато ле Гран Восток»).

По ее мнению, хотя эксперты и утверждают, что им виден конструктивный план, как в целом ворохе противоречий, растянувшейся на десятилетия дискуссии о законе «О винограде и вине» найти компромиссный выход, но они упустили очень важный элемент. Одни и те же 15 крупных винодельческих предприятий входят в разные общественные организации и говорят от имени всей индустрии. А рядом находятся множество мелких производителей, которых, по большому счету, просто не желают замечать. Во Франции, например, «Закон о винограде и вине» объединяет миллионы людей, для которых виноделие - это образ жизни. Нужно сделать так, чтобы на Кубань пришли грамотные люди, собственники, виноделы-энтузиасты. И сегодня они могли бы уже нормально работать, достаточно внести в существующий 171 ФЗ изменения для фермеров. Сегодня реально можно создать огромный пласт мелких производителей вина, и совершенно естественным образом появятся такие мощные союзы, которые игнорировать на уровне запятых не сможет никакая власть. Есть необходимость пойти на компромисс в рамках действующего закона и разрешить массовое производство в мелких хозяйствах, ограничив их определенными критериями, чтобы государство успокоилось, что под видом фермеров не работают крупные предприятия. Все знают, что правительство опасается обоснованно – объяви оно фермеров льготниками – все виноделы станут фермерами. Так что все просто: надо не биться лбом в одну и ту же стенку, а либерализировать 171 ФЗ, немедленно легализовать мелкое фермерское виноградарство и виноделие, и на базе этого основные противоречия будут сняты.

Текст: Галина Шишкина
Газета "Аграрная Кубань"
19 мая 2013 г.

Материалы по теме: